Путин становится все более одинок, и это просто бросается в глаза. Всем запомнились будто вымершие улицы Москвы, по которым его везли на инаугурацию в мае 2012 года. Это был и символ божественной недоступности Владимира Путина на новом сроке, но и метафора его отрыва от мира и, следовательно, потери адекватной оценки происходящего. Срок, вершиной неадекватности которого стало нападение на Украину, подходит к концу, на носу следующий, Путин будет еще очень долго, но его словно уже нет. Всех очень интересует, что будет после и как в это после попасть, уцелев.
Тут еще так кстати подошло 35-летие со дня смерти Леонида Брежнева, чей рекорд пребывания в кресле руководителя страны, если учитывать и премьерские сроки, Путин в этом году побил. Хочешь – не хочешь, а какие-то параллели выстраиваются. Генсек КПСС, в 70-е годы много сделавший для разрядки международной напряженности и прекращения «холодной войны», в конце правления отметился вводом войск в Афганистан, после чего СССР оказался под санкциями, и всё, ускоряясь, понеслось в тартарары. Спасти страну не могли ни строгости Андропова, ни блёклое полуприсутствие Черненко, ни либеральные заигрывания Горбачева.
Путин еще весьма крепок, не заговаривается и время от времени демонстрирует голый торс. От этого контраст с его внутренней ветхостью становится еще сильнее. Собственно, ее подчеркивает уже буквально всё. Пусти рядом с ним на как бы выборы в качестве как бы кандидатов Зюганова, Жириновского и Явлинского, и привкус старческого маразма будет неперебиваем. Запусти Ксению Собчак – и усилится цирковой характер представления, а старый клоун будет жалко смотреться на фоне молодой гимнастки в трико с блестками.
Совсем плохи дела на внешних фронтах. В 2007 году Владимир Путин вальяжно пошучивал, что не с кем ему, «единственному в мире чистому и абсолютному демократу», и поговорить, ведь Махатма Ганди помер. Шутилось это перед саммитом Большой восьмерки в Германии. Из G8 его давно поперли, а все новости о зарубежных визитах вождя в дальние страны для российских СМИ сводятся к тому, посмотрит ли кто вообще на Владимира Владимировича, притронется ли к нему и сколько штук слов при этом будет произнесено.
«Американцы не проявили гибкости», – заявили в Москве, объясняя, почему Путин с Трампом так толком не поговорили во Вьетнаме на форуме АТЭС. Еще летом, в Гамбурге, президенты любезно поговорили, один раз на запланированной встрече, превысив ее хронометрах, а второй раз неформально на вечернем приеме. Ничего, кроме личного знакомства, эти разговоры не дали, а нынче и разговаривать с президентом России Дональд Трамп не стал. Так, обменялись, не присаживаясь, дежурными фразами по Сирии да повыясняли, кто врет насчет вмешательства в американские выборы в прошлом году. Российских дипломатов, не сумевших организовать «сидячий» разговор, обещают наказать.
Ездить на Восток для Путина уже не менее болезненно, чем на Запад, где его совсем не ждут. Обещанный стратегический разворот на восток обернулся пшиком. БРИКС как альтернативный политико-экономический союз оказался плодом галлюцинирующего кремлевского воображения. Китай, вокруг которого строились все эти фантазии, холоден и до жестокости прагматичен, он из слабого партнера виртуозно вьет веревки.
Впереди новый срок, и праздником для Путина он не пахнет. На подходе судебный процесс в Нидерландах по MH-17. Ежегодно конгресс будет получать доклады компетентных служб об экономических интересах российской верхушки, включая близких родственников, за рубежом, к этому обязывает новый закон о санкциях. В горизонте года-двух – завершение расследования спецпрокурора Роберта Мюллера о вмешательстве России в президентскую избирательную кампанию в США, после чего может последовать новое ужесточение и без того жестких антироссийских мер. Назревает серьезное обострение отношений с Ираном его многочисленных врагов во главе со Штатами и Саудовской Аравией при деятельном участии Израиля, а без помощи Ирана непонятно, как спасать дорогого друга Башара Асада в Сирии.
Внутри России все более явно сходит на нет прежнее изобилие, позволявшее швыряться миллиардами долларов налево-направо, затыкая проблемы и пополняя футляр от виолончели Сергея Ролдугина. Путин перестал быть для российского правящего класса решением, он стал для него серьезной проблемой. И понятно, почему там в головах все напряженнее бьется мысль, как эту проблему решить. Путин еще жив и при власти, но в своих прикидках будущего его многие соотечественники и соратники уже похоронили, и не раз, самыми различными способами.
Посильный вклад Украины в условные похороны Владимира Владимировича заключался бы в том, чтобы власти нашей страны перестали считать его образцом успешного государственного руководителя. Пока до этого неблизко. Надо бы побыстрее.
Леонид ШВЕЦ, novaukraina.org