Директор Института международных отношений и управления М.А.Троицкий — об итогах уходящего года и о том, как будут развиваться российско-американские отношения в наступающем году.
В будущем году главными переменными, которые будут определять состояние российско-американских отношений, станут внутриполитическая ситуация в США и действия России на международной арене. В американской внутренней политике давление на президента Дональда Трампа со стороны его политических оппонентов будет усиливаться. Демократическая партия с начала января берет под свой контроль Палату представителей, а значит, и ее ключевые комитеты. Например, Комитет по разведке, имеющий особое значение в свете расследования спецпрокурора Роберта Мюллера, возглавит один из наиболее принципиальных оппонентов президента Трампа конгрессмен-демократ Адам Шифф, отказывающийся верить в заявления американского президента об отсутствии «сговора» Трампа с Россией.
В первой половине 2019 года можно ожидать публикации доклада Мюллера, который расследует возможное вмешательство России в американские президентские выборы 2016 года. Политические перспективы самого Дональда Трампа существенно зависят от содержания доклада. Если Мюллер выдвинет серьезные обвинения в наличии скрытых связей между Трампом и Россией и координации президентской кампании Трампа 2016 года с Москвой, то нельзя исключать вынесения президенту импичмента Палатой представителей, даже если вероятность отрешения его от должности Сенатом не очень велика. В этом сценарии для американского президента также возрастает риск раскола среди симпатизирующих ему групп избирателей и членов Конгресса, что может сделать проблематичным его переизбрание — особенно если экономический рост в США замедлится, а Трамп не сможет исполнить свои главные предвыборные обещания, такие как строительство стены на границе с Мексикой.
Внутриполитические сложности американского президента вряд ли помогут наладить отношения Вашингтона с Москвой. Неожиданное решение Дональда Трампа о выводе американских военных из Сирии и Афганистана, а также отставки министра обороны, главы аппарата Белого дома и ряда других чиновников, сопротивлявшихся резкой смене внешнеполитических приоритетов США, возвращают нас к ситуации вступления Трампа в должность президента два года назад. Тогда от него ожидали непредсказуемости политики и импульсивных решений. Эти прогнозы реализовались — в отношениях США с Северной Кореей, Ираном, Китаем, союзниками и торговыми партнерами в Европе, Азии и Америке — однако лишь отчасти. При отсутствии членов кабинета и советников, воплощающих преемственность политики, и в условиях постоянных внутриполитических кризисов Дональд Трамп может начать действовать еще более неортодоксально, исходя из своей логики доминирования США над любыми возможными соперниками и их коалициями.
Если в момент, когда американскому президенту понадобится быстрая победа, конфликт России с США окажется в стадии обострения, то Трамп и его политические союзники вполне могут резко увеличить давление на Москву. Такое может произойти, например, если среди советников Трампа сложится мнение о том, что Россия спешит воспользоваться вакуумом силы, складывающимся в результате ухода США из Сирии или Афганистана или ослабления связки США с союзниками в Европе или Азии.
Одним из негативных трендов останется политика санкций, и здесь вспышки конфликта между Россией и Украиной (например, по поводу доступа в Азовское море) или какие-либо иные инкриминируемые России действия на международной арене могут приводить к скачкам санкционного давления. Если спецпрокурор Мюллер заявит по результатам расследования о значительном российском вмешательстве в американские выборы, Конгресс может ввести в действие новые санкции — как немедленно, так и в отложенном режиме.
Проводить полноценные встречи с российским президентом или даже напрямую обсуждать с ним какие-либо серьезные вопросы до выхода доклада Мюллера Дональд Трамп вряд ли станет (в конце декабря появилась перспектива участия обоих президентов в Давосском экономическом форуме в январе, однако на этом мероприятии с экономической повесткой дня полномасштабные российско-американские переговоры вряд ли могут состояться). Любой же преемник Трампа, если он вдруг появится, не будет иметь изначального мотива и желания изменить характер отношений с Россией. При отсутствии же позитивной динамики, которой не будет, если оставить события развиваться своим чередом, развитие негативных трендов не остановится.
В целом, сомнительным является предположение о том, что двум сторонам нужно беспокоиться лишь о том, чтобы избегать прямого военного столкновения. Конечно, допускать его нельзя, но если ставить только такую ограниченную цель, не меняя общего курса и не идя на компромисс, то санкционная политика, взаимное непонимание, желание добиться быстрых успехов или неожиданного превосходства над соперником в какой-либо области приведут к внезапной эскалации конфликта между Москвой и Вашингтоном.
Чтобы снизить риск конфликтных вспышек в российско-американских отношениях, сторонам нужно будет вступить в содержательные переговоры — вероятно, сначала на уровне ниже президентского. В ходе таких переговоров и той, и другой стороне пришлось бы пойти на уступки: переговоры — это по сути готовность что-то отдать, чтобы что-то получить. Избегая даже мысли об уступках, стороны останутся заложниками негативных трендов. Лучший шанс переломить их — достичь масштабного компромисса, реализовать крупный совместный проект, сопоставимый с предотвращением расползания ядерного оружия по постсоветскому пространству в 1992 году, борьбой с террористическими движениями в Афганистане в 2001-м и новым договором СНВ в 2010-м. Несомненно, конфликт России и США сейчас более глубокий и многогранный, чем в любой период на протяжении последних 30 лет, а искушение играть «на выигрыш» у обеих сторон сильнее, однако и опыт разрешения противоречий накопился немалый.
Можно также вспомнить, что отношения России и США за последние 18 лет далеко не всегда находились в положении кризиса или конфликта, даже в периоды относительной слабости России. Например, сразу после серьезного этапа эскалации и конфликта России и США вокруг Грузии в 2008 году произошла «перезагрузка». И уже буквально через год после этого обе страны разработали широкую программу сотрудничества в сфере как экономики, так и безопасности. Именно в этот период удалось достичь важных договоренностей и наметить контуры возможных будущих соглашений. Тот факт, что всего этого удалось достичь вскоре после острого кризиса, свидетельствует о том, что в международных отношениях нет ничего предрешенного, и что при наличии воли к рассмотрению иных сценариев, кроме конфликтного ситуацию можно довольно быстро изменить.