В последнее время усиливается геополитическая конкуренция за Центральную Азию, где два наиболее непримиримых давнишних соперника, Россия и Китай, столкнулись с растущей мощью третьего — Турции. Поэтому Москва и Пекин стремятся ограничить влияние Анкары в этом не имеющем выхода к морю регионе. При этом они пытаются сохранить свои региональные позиции, а также возможность использовать Турцию в собственных интересах, таких как культивирование антизападных настроений. Для любого из участников такая стратегия не является игрой с нулевой суммой, поэтому не стоит спешить объявлять «победителя». Напротив, в этой последней версии «большой игры» каждый из игроков с помощью мягкой силы и экономического влияния хочет добиться как можно большего, при этом не неся убытки, которые почти наверняка неизбежны из-за отдаленного положения региона. Сегодня любое государство Центральной Азии имеет возможность «сталкивать лбами» этих внешних игроков, тем самым укрепляя свою независимость.
В последние годы сложность этой игры привлекает все большее внимание. Однако расширение влияния Турции в регионе — особенно после победы ее союзника Азербайджана в Нагорном Карабахе — усложняет и делает еще более трудным это региональное противостояние для всех его участников. Особую актуальность эта повестка дня приобрела в последние дни, после двух дипломатических встреч на высшем уровне: одной в Москве и второй, более ранней, в Анкаре.
В четверг, 1 апреля, министр иностранных дел России Сергей Лавров встретился со своим коллегой из Туркменистана Рашидом Мередовым. Основная цель визита Мередова, — заявил перед встречей московский эксперт по Туркменистану Сердар Айтаков, — это устранение последствий победы Азербайджана в карабахской войне и использования Турцией этой победы для расширения своего влияния в Туркменистане и других тюркских государствах Центральной Азии. Так или иначе, но Анкара уже добилась определенного успеха, лоббируя сделку между Ашхабадом и Баку в отношении нефтяных месторождений на Каспии, которые долгое время оставались спорным вопросом. Однако перспектива того, что это ослабит связи с Москвой волнует Туркменистан; в то время как Россия, возможно, намного больше обеспокоена тем, что Турция, как член Организации Североатлантического договора (НАТО), станет некой ширмой для [продвижения] Альянса.
Айтаков утверждает, что Анкара недвусмысленно заявила о желательности вступления Туркменистана в Тюркский совет (Совет сотрудничества тюркоязычных государств), от чего Ашхабад долгое время всячески уклонялся, однако сейчас возможно будет вынужден согласиться. По словам аналитика, Турция предлагает Туркменистану не только «пряник» в виде увеличения транскаспийской торговли, но и «кнут» — угрозу выслать туркменских трудовых мигрантов, которые сейчас находятся на [Северном] Кипре и в самой Турции, обратно в Туркменистан. Ашхабад опасается, что такая карательная политика Анкары дестабилизирует и без того сложную экономическую и политическую ситуацию в Туркменистане. При этом Ашхабад пытается воздержаться от принятия окончательного выбора, чтобы сохранить Россию в качестве основного покупателя туркменского газа. Тем не менее, продолжил Айтаков, было бы неправильно утверждать, что Туркменистан сейчас совершит крутой поворот в сторону России. У него слишком много причин сохранять сотрудничество с Турцией и Китаем.
Эта ситуация также является вызовом для Москвы, т. к. российское руководство, с одной стороны, стремится поддерживать хорошие отношения с Турцией, а с другой — выступает против расширения турецкого присутствия в Центральной Азии и даже в Афганистане (как пригрозила Анкара), боясь утратить там свое влияние. Также Москву беспокоит вероятность того, что Анкара будет продолжать усилия по укреплению отношений с Пекином по вопросам налаживания транзитных коридоров по линии Восток–Запад, что подорвет усилия России по продвижению своего проекта Север-Юг, утверждает Айтаков.
То, что у Москвы есть веские причины для беспокойства, подтверждает серия встреч на высшем уровне 25 марта министра иностранных дел КНР Ван И с высшими турецкими государственными чиновниками, в т. ч. с президентом Реджепом Эрдоганом. В первую очередь переговоры были направлены на укрепление китайско-турецкого сотрудничества после карабахского конфликта, который поднял региональный статус Турции на более высокий уровень. В частности, растущее региональное влияние Анкары способствует развитию транзитных маршрутов по линии Восток-Запад в Центральной Азии в обход России. Опасения Москвы заключаются не только в том, что она может потерять свое влияние в этом регионе, но и в том, что это приведет к коренной трансформации региона с Турцией и Китаем, объединенных против России. Встреча главы МИД КНР и турецкого президента, несомненно, усилила эти давние опасения Кремля.
Конечно, такие прямые переговоры между высшими государственными чиновниками это далеко не все, что на самом деле происходит в этом сложном треугольнике. Турция укрепляет свои региональные позиции в культурной, политической и экономической сфере, утверждая, что у стран Центральной Азии с ней намного больше общего, нежели с Китаем и Россией. Такая политика становится источником напряженности в отношениях с обеими сторонами. Россия в это же время является участником различных проектов в сфере безопасности, призванных гарантировать ее доминирование в странах Центральной Азии, как жесткой силы. Однако Китай также постепенно расширяет свое военное влияние и роль в сфере обеспечения безопасности, особенно в нетюркском Таджикистане. Между Россией, Китаем и Турцией возник конфликт интересов как на региональном уровне, так и в глобальном масштабе; они рассматривают друг друга и как потенциальную угрозу, и как подходящего партнера одновременно. Следовательно, эта игра будет продолжаться и дальше, а ставки расти прямо пропорционально усилению турецкого влияния в регионе и опасений о последствиях такой тенденции как для стран региона, так и для России с Китаем.
Пол Гобл. foreignpolicy.com.ua