Владимир Путин внес в Госдуму проект закона о поправках к Конституции РФ. Ранее президент в послании Федеральному собранию предложил закрепить в основном законе перераспределение полномочий между ветвями власти, размер МРОТ, а также ужесточить требования к кандидатам в президенты России. Доктор юридических наук Илья Шаблинский объясняет, что на самом деле кроется за понятием «конституционная реформа», какие предложения Путина нарушают права россиян и кому эти инициативы могут быть адресованы.
Для начала следует признать, что главная цель всей этой суеты внутри государства — сохранение неограниченной власти одного человека в новых условиях. При этом с оглядкой на общественное мнение. А какое оно, это мнение?
У Путина хорошие спичрайтеры. С нюхом и чувством момента. Ввернули ему в послание мысль о том, что «в обществе назрел запрос на перемены». Ну да, в общем, назрел. Глава государства уловил. И ответ на запрос был заранее продуман. Вот он. Новый премьер и новые поправки в Конституцию. Остальное старое. Ну, как-никак перемены. Нравится?
По поводу премьера воздержусь, скажу несколько слов о потенциальных поправках. Они очень разные, многие — лишь политические посулы. Это, например, касается обещаний закрепить в Конституции норму об индексировании пенсий и о минимальной заработной плате. Такие нормы вообще не для Конституции. Их достаточно зафиксировать в законах. Они там есть, просто не исполняются. Размеры пенсий всем известны — с ними все ясно, про инфляцию наши Центробанк и Росстат регулярно сообщают забавные вещи — то она 3% то 4%, однако цены на основные продукты за три года выросли на 25–30%. И что? Поможет их остановить Конституция?
И все же зачем-то Путин об этом говорит. Полагаю, что адресат — это часть электората, готовая поддержать тезис «президент — за социальные гарантии». Или о назначении силовиков: это главное полномочие президента, то, чем он более всего дорожит. И вот предложение — назначать силовиков после консультаций с Советом Федерации. Консультации никаких правовых последствий не имеют: ну, поговорили. Какое значение имеет тот факт, что всех послов Путин назначает после консультаций с палатами нашего парламента? Кто-нибудь слышал, чтобы в ходе этих консультаций что-то серьезно решалось? Ну вот. Примерно тот же смысл. Но зачем-то Путин об этом говорит. Полагаю, что адресат тут нынешние члены Совета Федерации, подобранные по принципу сверхлояльности. Возможно, им это понравится. Но реальный парламентский контроль — это когда «сенаторы» дают согласие на назначения.
Теперь о предложениях, которые в будущем могут быть полезны. Это, например, идея дать Госдуме право утверждать не только кандидатуру премьера, но и всех министров. В нынешней ситуации это шаг вперед. Полномочия Госдумы нужно расширять — усиливать ответственность депутатов за работу правительства и создавать у министров чувство ответственности перед парламентом. Правда, сейчас данная норма, скорее всего, практического смысла иметь не будет. Кого утвердят в АП, того утвердит и нынешнее большинство Думы, а как будет дальше работать этот механизм, неясно. Пора дать большинству Думы (как бы мы сейчас ни относились к этому большинству) право определять кандидатуру председателя правительства. Но ведь это уже почти парламентская республика! За четверть века мы пришли к иной форме правления: «друзьям все, остальным — закон»? К всевластию силовиков, чисто автократическому правлению?
Некоторые предложения, на мой взгляд, могут ущемлять права граждан. Это, бесспорно, предложение о праве президента увольнять судей Конституционного Суда (при помощи Совета Федерации). Это означает усиление зависимости судей. Такая норма — просто откровенный инструмент давления на КС. Сейчас в законе есть положение о том, что сам Конституционный Суд может обращаться к Совету Федерации с предложением о приостановке или прекращении полномочий судей. Эта норма — одна из немногих остающихся гарантий независимости суда, несменяемости его судей. И именно ее предлагается ликвидировать. Возможно, глава государства не будет сразу же искать повод прекратить полномочия кого-то из судей, но каждый из них должен будет еще более явно, чем сейчас, ощущать свою зависимость от главы государства. Скажется ли это на разборе жалоб граждан, спорящих по поводу норм закона с палатами Госдумы и администрации президента? Думаю, скажется.
Наконец, есть предложения, смысл которых не вполне ясен. Президент предложил закрепить в Конституции ее приоритет над всеми международными договорами. Это похоже на политическую декларацию, адресованную тем, кому до сих пор кажется, что наша страна еще недостаточно ушла в самоизоляцию. Но дело в том, что в статье 125 Конституции говорится: «не соответствующие Конституции…международные договоры… не подлежат введению в действие и применению». Можно ли сказать яснее? В Конституции и законодательстве закреплен и механизм контроля КС за содержанием международных договоров России и даже за решениями международных судов. Куда дальше? Можно, конечно, продублировать указанное положение, буквально вставив в конституционную норму президентскую фразу.
До сих пор Россия с помощью постановлений Конституционного Суда освободила себя от выполнения всего двух решений ЕСПЧ. Первое содержало рекомендации именно для КС в связи с жалобой Анчугова и Гладкова: ЕСПЧ просил истолковать статью 32 Конституции России так, чтобы оставалась возможность для наделения активным избирательным правом некоторые категории заключенных. Наш КС сурово одернул ЕСПЧ, и тем не менее указал, что осужденные, отбывающие наказание в колониях-поселениях, если уж законодатель захочет, могут получить избирательные права.
Второй случай был серьезнее, поскольку был связан с деньгами, причем серьезными. Европейский суд решил, что Россия должна выплатить некоторую часть средств, вырученных от продажи ЮКОСа, его акционерам, к которым было неправильно применено российское же налоговое законодательство. КС постановил, что данное решение ЕСПЧ можно не исполнять, поскольку оно противоречит Конституции. Каким образом противоречит — вопрос сложный. Согласно постановлению, деятельность компании «имела праворазрушающий эффект, препятствуя стабилизации конституционно-правового режима и публичного правопорядка». Как постановил КС, государству пришлось применить «меры ответственности», чтобы компенсировать причиненный ущерб. Материальные потери ЮКОСа КС назвал следствием «незаконных действий самой компании». Однако это всего два решения из нескольких тысяч. Судя по всему, из юрисдикции ЕСПЧ наше государство, или президент, выходить пока не собирается, и вопрос этот был решен недавно, в середине прошлого года.
Есть и норма, ограничивающая пассивное избирательное право. Оно установлено несколько лет назад. Согласно федеральному закону об основных гарантиях избирательных прав, «не имеют права быть избранными граждане, имеющие гражданство иностранного государства либо вид на жительство или иной документ, подтверждающий право на постоянное проживание гражданина России на территории иностранного государства». Это, совершенно очевидно, нарушает статью 32 Конституции РФ. Зачем нужно записывать в документ то, что уже записано в законе? Спросите у Путина.
Теперь об усилении роли Госсовета. Да, возможно, Путин видит себя во главе такого органа, а в ином случае смысл усиления его статуса совершенно неясен. Какими могут быть полномочия Госсовета в нынешней системе разделения властей? Допускаю, что ему могут передать решение крупнейших кадровых вопросов — например, право решать, кого выдвинуть в президенты и главы министерств. Этим сейчас занимается единолично Путин. Место для нового органа в системе разделения властей найти трудно, в любом случае, это будет искусственная конструкция.
Перед нами политический маневр а не реформа. Нет сколько-нибудь системного проекта, направленного на реализацию долговременной стратегии на обновление системы власти. Есть пестрый набор предложений, заключающих в себе политические лозунги, предостережения, авансы или посулы — адресованные различным группам электората. В целом, эти поправки должны сохранить важнейшие черты нынешнего положения и создать впечатление перемен.